Российские онлайн-маркетплейсы: как им доминировать на международном рынке?

Илия Димитров, омбудсмен по цифровой экономике, исполнительный директор АЭТП, о перспективах введения НДС в российском кросс-бордере: «компании с ошибочной бизнес-моделью хотят решать свои проблемы за счет всей отрасли».

Илия Димитров, омбудсмен по цифровой экономике, исполнительный директор АЭТП

Стоит ли вводить НДС на товары зарубежных онлайн-маркетплейсов и поможет ли это их российским конкурентам? Как вообще можно уравнять шансы отечественных онлайн-магазинов, торгующих товарами китайского происхождения, с тем же китайским AliExpress, предлагающим ту же продукцию КНР напрямую? Нужно ли защищать тех, кто выбрал ошибочную бизнес-модель и пользуется поддержкой лоббистов? Эти и другие вопросы журнал «Retail & Loyalty» обсуждает в беседе с Илией Димитровым, омбудсменом по цифровой экономике, исполнительным директором Ассоциации электронных торговых площадок (АЭТП), руководителем комитета по цифровой экономике общероссийской общественной организации «Опора России», участником подгруппы «Государственное регулирование в цифровой экономике» Министерства экономического развития РФ.

R&L: Действительно ли зарубежные маркетплейсы сейчас имеют конкурентное преимущество перед отечественными компаниями? Смогут ли последние выиграть в случае, если идею введения НДС для зарубежных маркетплейсов одобрят?

И. Димитров: Иностранные компании действительно имеют ряд преимуществ. Однако введение НДС на иностранные торговые площадки ничего хорошего не принесет. Наши маркетплейсы точно от этого не выиграют, крайним окажется потребитель, который будет вынужден оплачивать еще и НДС.

В результате цены увеличатся как минимум на сумму налога. Таким образом, простой покупатель будет оплачивать неэффективность наших бизнес-моделей. Мы выступаем за равную торговлю на равных условиях. Безусловно, должна быть предусмотрена некая степень защиты внутреннего рынка, но следует помнить, что санкции никогда не работают в одну сторону – это всегда двусторонний процесс. Поэтому вместо заградительных мер для зарубежных компаний нам следует обратить внимание на собственные маркетплейсы и создать условия для их развития и выхода на глобальный рынок.

Вместо того чтобы  конкурировать и создавать  нормальные сервисы, российские онлайн-компании  в большинстве своем долгое  время опирались именно на имеющиеся у них льготы

R&L: Иными словами, вы считаете, что введение НДС на иностранные онлайн-площадки приведет как минимум к аналогичным мерам протекционизма со стороны других стран в отношении российских ритейлеров?

И. Димитров: Безусловно. Следует помнить также о том, что наши электронные площадки практически не представлены на внешних рынках. Поэтому российских электронных площадок B2B и B2C за рубежом пока практически нет и без ограничительных мер. И с введением Россией НДС ситуация явно не окажется здесь в нашу пользу. Регулировать кросс-бординг, безусловно, нужно, но это должно делаться более продуманно. Нам нужно уравнять возможности всех участников рынка – и отечественных, и зарубежных. Лишь в этом случае можно говорить о здоровой конкуренции. Потому что каждый раз, когда делаются преференции для одной из сторон, в проигрыше оказываются все. Так, если преференции в РФ существуют только для отечественных компаний, то, несмотря на оказываемую им таким образом поддержку в течение некоторого времени, речь идет, по существу, о создании для них тепличных условий. О здоровой конкуренции говорить вообще не приходится. А это лишает участников рынка реальных перспектив развития.

За примером далеко ходить не надо. Вместо того чтобы конкурировать и создавать нормальные сервисы, российские онлайн-компании в большинстве своем долгое время опирались именно на имеющиеся у них льготы. Вот причина, почему сегодня у нас нет практических никаких конкурентоспособных сервисов за рубежом. Можно утверждать, что мы проспали международный рынок. Ведь того же Яндекса нет ни в Китае, ни в Европе. Между тем нам нужно биться за зарубежные рынки, необходимо, чтобы наши компании выходили на них и торговали. Ведь для успешного ведения бизнеса за рубежом у нас есть все условия, включая высококвалифицированные кадры и самые современные технологии. Однако вместо того чтобы вести международную экспансию, отечественные компании в большинстве своем ограничили себя рамками местного рынка. Но никто не мешает нам выйти в Европу, США, Китай и т. д. – разве что мы сами.

R&L: С какими объективными сложностями, помимо указанной привычки к тепличным условиям, приходится сталкиваться российским ритейлерам при выходе на международный рынок?

И. Димитров: Есть ряд важных моментов, по которым «машина» работает сегодня только «в одну сторону».

Предположим, вы размещаете свой товар на китайской площадке Alibaba. С первых шагов вы сталкиваетесь с рядом ограничений. Тогда мы говорим: «давайте введем аналогичные ограничения». При этом нужно рассматривать эту систему в комплексе. И здесь для всех направлений электронной торговли, будь то B2C, B2G или B2B, существует ряд ключевых вопросов.

Первый из них касается регулирования открытых данных поставщиков и заказчиков, включая их оборот. Самый простой пример. Если вы как заказчик не опубликовали свой спрос, то я как поставщик не узнаю, что именно вас интересует.

Вторая группа вопросов касается унификации форматов обмена информацией между поставщиками и заказчиками – инвойсы, подача заявок и т. д. Если этот процесс не унифицирован, один заказчик запрашивает у вас десять документов, другой – один, но послезавтра – еще два, и т. д. В результате это создает неудобства всем участникам рынка. Третья группа вопросов связана с обеспечением безопасности, включая задачи идентификации, использования криптографии и гарантирования юридической значимости документов, используемых при взаимодействии поставщиков и заказчиков. Очевидно, что для каждого сегмента – B2B, B2G, B2C – в этом случае предусматривается инвариантное поведение.

Следующая группа вопросов относится к соответствию взаимоотношений поставщика и заказчика местному законодательству.

Пятая группа вопросов касается финансов и оплаты, действующей системы налогообложения и т. д.

Далее идут вопросы лингвистического характера. Сюда относятся такие моменты, как онтологии, классификаторы, лингвистические барьеры между поставщиками и заказчиками.

Следующая группа вопросов связана с логистикой. Вы заключили договор, оплатили товар, лингвистически все понятно, юридически все документы грамотно оформлены, и теперь на первый план выходят вопросы доставки, которые, как известно, всегда требуют тщательной проработки.

Далее идут вопросы таможенного регулирования, которые возникают всякий раз, как только вы пересекаете государственные границы.

И наконец, последняя группа вопросов – аналитика результатов деятельности. Имело ли экономический смысл осуществлять ту или иную деятельность? Это основа любой электронной торговли.

Подчеркну, что если мы выкидываем хотя бы несколько пунктов при рассмотрении любого из перечисленных комплексов вопросов, наша электронная торговля окажется несостоятельной. Поэтому любой вопрос, например, повышения налогообложения или сохранения его в прежних объемах, необходимо рассматривать только в совокупности всех групп вопросов.

R&L: В заключение вернемся к вопросу целесообразности введения НДC на товары зарубежных маркетплейсов. Прямой вопрос – мы что, хотим уравнять шансы тех интернет-магазинов, которые торгуют товарами китайского происхождения и при этом пытаются конкурировать с тем же китайским AliExpress, предлагающим китайские товары напрямую? Во-первых, насколько это вообще реалистично? Во-вторых, нужно ли защищать тех, кто выбрал ошибочную бизнес-модель и пользуется поддержкой лоббистов? В-третьих, а не лучше ли в этом случае напрямую запросить китайские структуры, которые патронируют интернет-торговлю, как они отреагируют на такого рода российские законодательные инициативы? А может, ничтоже сумняшеся, вынести их на высший уровень, поскольку именно темы вовлеченности китайского малого бизнеса в интернет-торговлю обсуждали на встрече стран БРИКС в Сямэнь?

Компании, которые  размещают свой товар  на Alibaba, с первых шагов  сталкиваются с рядом  ограничений, однако при  введении аналогичных мер  необходимо рассматривать  всю систему в комплексе

И. Димитров: Согласен, сейчас происходит во многом подмена понятий – компании, выбравшие ошибочную бизнес-модель, пытаются решить свои проблемы за счет всей отрасли. Скажу больше – если бы у них были эффективные бизнес-модели, то наши торговые площадки работали бы сейчас по всему миру. И капитализация отечественных участников именно B2C-сектора была бы выше, чем у Alibaba и eBay вместе взятых. Но, к сожалению, в действительности многие наши компании не имеют прочных позиций даже в России, не говоря уже о международном рынке...

При таком подходе Россия неизбежно будет терять очки на международной арене. Поэтому повторюсь – необходимо стремиться к тому, чтобы рынок электронной торговли в России предоставлял одинаковые возможности как для российских, так и для зарубежных, в том числе китайских, компаний.

Что же касается вопроса наличия у российских онлайн-магазинов отечественных товаров для экспорта, то отмечу, что тот же eBay или Amazon торгуют отнюдь не только американским товаром. Поэтому мой ответ – нам нужны российские торговые платформы, которые смогут доминировать на зарубежных рынках. При этом я говорю именно о торговле, которую нужно сделать конкурентоспособной – вопрос конкурентоспособности отечественной промышленности заслуживает отдельного разговора.

Опыт Китая по продвижению МСП в интернете необходимо использовать

Игорь Зубов, вице-президент по международным отношениям, Национальная ассоциация дистанционной торговли

Доля российской электронной торговли (включая все трансграничные потоки) составляет сегодня менее 1% от глобального рынка электронной коммерции. При этом во всем мире основной рост интернет-торговли наблюдается за счет развития двух основных трендов: маркетплейсы и трансграничная интернет-торговля. Главным драйвером развития обоих направлений являются сегодня предприятия малого и среднего бизнеса (МСП).

Приведу только один пример: по официальной статистике в России сегодня всего 45 тыс. работающих интернет-магазинов. В Китае же только в одной провинции Шаньдун 500 тыс. активных интернет-магазинов. Поэтому ключевым вопросом быстрого роста интернет-торговли в России должно стать создание условий для вовлечения всех российских МСП в электронную коммерцию. Для нас сегодня очень интересен и поучителен опыт развития электронной коммерции в Китае.

Китайское правительство три года назад приняло стратегию развития интернет-торговли в Китае (часть стратегии ИНТЕРНЕТ+), которая базируется на трех основных столпах:

1. Каждое МСП в Китае должно иметь собственную интернет-витрину со своими товарами и услугами;
2. Каждое МСП должно получить простой и удобный доступ к получению доступных кредитов через интернет;
3. Каждое МСП должно быть представлено со своей продукцией хотя бы на одном маркетплейсе.

При этом китайское правительство прекрасно понимало, что быстро реализовать три вышеуказанных критерия можно только активным вовлечением региональных правительств в каждой отдельной китайской провинции. Поэтому был создан механизм регулярного контроля результатов выполнения данных критериев, размещаемых в интернете и открытом доступе. Между руководителями всех китайских провинций началось настоящее соревнование по достижению самых лучших результатов по всем критериям. Как результат, можно смело сказать, что сегодня в Китае почти все МСП имеют собственную витрину в интернете и обладают опытом интернет-продаж благодаря присутствию на различных маркетплейсах.

Положительный опыт Китая в развитии интернет-торговли и создание собственной российской стратегии в данном направлении не только полезны, но и просто необходимы для отечественного рынка. Это поможет не только всем российским МСП начать активно торговать без посредников в интернете, но и даст ощутимый толчок развитию мелкого и среднего предпринимательства в России.